увидел хозяина местного особняка — это был полноватый мужчина средних лет в красивом хакама, он не заметил моего присутствия… ещё бы — сразу как вошёл я наложил на хозяев сон, используя камень разума. Так что мужик и его пассия спали за столом. Следом за мной вошли все остальные…
* * *
Мама остановилась на границе третьего района. Жаль, при сюнпо нельзя разговаривать, так что, стоило нам остановиться, как отец тут же спросил:
— Где здесь Куукаку?
— Откуда мне знать? — возмутилась Йоруичи, — я здесь в последний раз была полвека назад! До того, как ты сбежал…
Масаки огляделась…
Улочки третьего района были не в пример чище, чем в сороковых, чистота, порядок, более-менее соблюдался закон и люди не выглядели как оборванцы. Скорее уж нормальный средневековый город, с нормальным населением… Шинигами никто не боялся и, так как батя был в форме шинигами, на него просто поглядывали прохожие. Дома выглядели не в пример лучше, чем в других районах…
Йоруичи заметила наши гляделки и предупредила:
— Здесь могут быть синигами, и уж точно есть их информаторы, отвечающие за этот район, поэтому будьте осторожны.
Кошка спрыгнула с моего плеча и принюхалась, но толку то? Масаки предложила:
— Может быть, нам разделиться и поискать дом Куукаку-сан?
— Плохая идея, — ответил ей Иссин, — лучше держаться вместе. Сестра всегда довольно оригинально оформляла вход и строила дома там, где мало народу. В первых трёх районах, конечно же. Нам просто нужно найти безлюдную местность и посмотреть там…
Я хмыкнул и направился в безлюдную местность. Йоруичи удивлённо спросила:
— Эй, ты куда?
— Отец же дал наводку, — остановился и обернулся, — в радиусе шестидесяти километров я чувствую четыре крупных пустых пространства без скопления душ…
— Шестидесяти? — кажется, в этом случае в аниме использовали шутливую рисовку в стиле чибиков — у всех моих челюсти отвисли и в атмосфере чувствовалось недоверие к моим словам. Отец возмутился:
— Никто не может ощущать реяцу так далеко, кроме специальных приборов!
— Можешь мне не верить, — я пожал плечами, — ближайшее пространство в четырёх километрах…
* * *
По закону подлости Шиба Куукаку оказалась в четвёртом поле, на территории второго района. Я оторвался от братвы и мигом сбегал, осмотрел все места, найдя очень странную постройку. Две каменные руки, торчащие из земли держали транспарант перед небольшим одноэтажным домиком. Слившись с камнем пространства я увидел всё — под домиком было большое подземелье, в котором и обитали четыре души. Три присутствовали — сама Куукаку и её помощники. Она почувствовала внимание и мне пришлось скрыться…
Вернувшись я мог наблюдать презабавнейшую картину. Стадо мужчин, верхом на кабанах неслось по улице. Наша весёлая компашка стояла около стеночки и так же с удивлением наблюдала за этой идиотской скачкой. Главный в стаде остановился и кабан, брыкнув, скинул наездника… ну всё понятно — молодёжь из престижных районов корчит из себя крутых… Один из них узнал отца и понеслась пьянка — он так громко завопил «Иссин!», что у меня аж уши заложило… хм… а почему бы не приколоться?
Пока меня не заметили — вернул себе прежние размеры и поменял цвет волос на чёрный. Теперь, если верить аниме, я похож на Шибу Кайена один-в-один. Экипировку убрал и одел обычную одежду шинигами — вот теперь точно не отличить…
Гандзю — а кто бы это ещё мог быть, получал святых люлей от отца, я же приблизился, по-доброму улыбаясь…
Йоруичи заметила меня…
Нда. Такое удивление на морде кошки я никогда не видел — глазищи-блюдца и рот открыт. Мама что-то заподозрила, а дерущиеся братья Иссин и Гандзю даже внимания не обратили. Блин, я не знаю, какой был голос у Кайена… Тогда будет немое кино. Подошёл и похлопал в ладоши…
Гандзю вытаращился, показал на меня пальцем и попятился, Иссин — зеркально повторил действия своего брата-дебила. Оба выглядели так, словно призрака увидели. Я улыбнулся им и не выдержав, рассмеялся — такие рожи! Срочно в галерею эталона «словно призрака увидел». Мама ничего не поняла, особенно реакцию Иссина и его брата… Наконец Иссин смог выдавить:
— Кайен… ты жив?
— А? — я рассмеялся громче, — что с вами, придурки?
— Точно он! — у Гандзю ножки задрожали, — но ты же умер!
— Схерали, придурка кусок? — недовольно спросил я, — и ты, старик, хватит вести себя так, словно призрака увидел!
Отец начал понимать и посмурнел лицом:
— Ичиго… — он накинулся на меня с кулаками, но получил в тык и затих: — а ты ещё что за хрен? — посмотрел я на Гандзю.
Он наконец-то понял, что я не Кайен и пришлось повторить процедуру, дав ему ногой по морде…
Отец недовольно буркнул:
— Зачем ты принял облик Кайена, придурок?
— О ком ты, старый дурак? Я просто одел форму синигами и перекрасил волосы.
Ну да, а японцы все на одно лицо, я виноват что ли? Однако, батя заметил. И засомневался.
Я пропустил представление и сразу сказал:
— Я нашёл его. Тут недалеко, за мной! — и ушёл в сюнпо.
Остальные последовали за мной…
* * *
Возвращение блудного брата — эта сцена достойна записи в анналах клана Шиба и всего общества душ. Куукаку отсоединила протез правой руки и мордовала им Иссина так, что у бедняги чуть зубы не вылетели. Маму придержала Йору-тян, а куукаку, сидя на отце верхом дёргала его за ворот хакама:
— Ты, мелкий паршивый засранец, у которого нет ни капли мозгов! Я же думала, что ты подох, наглая ты морда!
Я не стал шокировать общественность и предстал в виде рыжеволосого ребёнка лет восьми на вид. Зангецу так же уплотнился и уменьшился до приемлемого размера.
Мама возмутилась:
— Ну всё, хватит бить моего мужа!
— А ты вообще молчи, женщина, — Куукаку замахнулась на маму, но её руку перехватило бакудо номер девять — Хорин, лассо из сверхплотной светящейся рейши, которое остановило руку бесящейся женщины. Отец молчал, что мне не нравилось, а вот Куукаку нашла новый объект для своей злости, поэтому набросилась на меня. Я не стал нянчиться с ней и выпустил часть своей реяцу, создав достаточно мощное духовное давление. Обычно от такого Йоруичи или Киске немного сбавляли шаг, а Куукаку и Маме хватило, обе побледнели и забыли, как дышать. Я убрал давление и мило улыбнулся — наверняка такого Куукаку не ожидала.
— Тётя, хватит бить папу, он нам ещё пригодится живой…
Семейная драма закончилась довольно прозаично — Куукаку остыла, встала с лежащего отца и посмотрела на меня с подозрением:
— Какая я тебе тётя?
